В одном из последних всероссийских опросов, проведенном 14—17 ноября, социологи Левада-центра спросили: "Должна ли Россия признать независимость ДНР и ЛНР?". Ответы распределились так:
24% - определенно да
39% - скорее да
7% - скорее нет
5% - определенно нет
23% - затрудняюсь ответить
То есть две трети россиян убеждены, что целостность соседнего государства не является чем-то важным, значимым, чем-то таким, что надо принимать во внимание, и лишь 12% считают иначе. При этом несомненное большинство россиян убеждено в том, что целостность России — священна и является ценностью абсолютной. Для подтверждения этого факта никакой Левада — центр не нужен. Кроме того, почти каждый четвертый опрошенный (23%) считает, что в случае возобновления военных действий на востоке Украины, нужно вводить туда российские войска. То, что российские войска там есть и играют решающую роль в боевых действиях, недавно публично подтвердил один из самых авторитетных для российских патриотов-имперцев источник, бывший "министр обороны" ДНР Игорь Гиркин-Стрелков, в своем весьма откровенном интервью Александру Проханову, опубликованному в газете "Завтра". Но эти 23% россиян уже, видимо, готовы поддержать открытую войну с соседним государством, которое еще недавно называли братским.
Чтобы довести сознание россиян до такого причудливого состояния потребовались весьма специфические средства. Девять месяцев подряд 24 часа в сутки, все семь дней в неделю, мозги граждан России непрерывно промывались концентрированным раствором ненависти и лжи. "Украинские нацисты посылают отрезанные головы ополченцев в Донецк по почте их родственникам", "Украинские фашисты изнасиловали 400 беременных женщин и пустили их внутренние органы на продажу", "бандеровцы распяли трехлетнего мальчика, прибыв его к рекламному щиту на главной площади в Славянске", "на Украине убивают за разговоры на русском языке". В системе геббельсовской пропаганды подобную методологию использовали немногие. Один из немногих, казненный по приговору Нюрнбергского трибунала главред газеты "Штурмовик" Юлиус Штрейхер, был человеком, от которого старались брезгливо дистанцироваться даже нацистские палачи, а Геббельс периодически запрещал распространение "Штурмовика" за подобную стилистику и слишком уж откровенную лживость. В российских СМИ стилистика Штрейхера это не отклонение, а основной тренд.
В России сформировалась довольно большая социальная группа, которую ошибочно называют журналистами. Эта группа хорошо знает свои границы, обладает своей идентичностью, сплоченностью и высоким уровнем внутренней солидарности. Приведу два примера такой солидарности.
Пример первый.
В минувшую неделю в российских социальных сетях бурно обсуждали переписку сотрудницы Лайфньюс по имени Юля с нейрохирургом Кащеевым:
Юля: — В реанимации нейрохирургии лежит Эльдар Рязанов... Мне нужно первой узнать, когда он умрет за хорошее вознаграждение!
Хирург Кащеев: — Здравствуйте, Юля! А сколько за это платят?
Юля: Самое главное, чтобы я узнала об этом первой!!! Я не обижу и хорошо отблагодарю!!!)) (смайлики тут не менее важны, чем текст. — И.Я.)
Отношение к этому диалогу в социальных сетях очевидно и предсказуемо: падальщики у людей симпатии не вызывают. Но вот из недр упомянутой сплоченной социальной группы немедленно протянулась рука поддержки. Александр Коц публикует в "Комсомольской правде" текст, в котором объясняет, что "это обычная профессиональная деформация личности". Ключевое слово тут "обычная". То есть, вот это, то, что делает, говорит и практикует Юля из Лайфнюс, это, оказывается, норма. Это "обычная профессиональная деформация". Остается лишь уточнить, какая именно профессия приводит к такой профессиональной деформации личности.
Но сотрудник "КП" Александр Коц не ограничивается просто поддержкой коллеги Юли из Лайфньюс. Его солидарность доходит до осуждения хирурга Кащеева: "Мог бы как приличный человек и не вываливать все на просторы Интернета, а прочитать Юле по телефону лекцию о нормах морали и журналистской этике".
Термин "профессиональная деформация" впервые ввел Питирим Сорокин, он же обозначил крайнюю степень этого явления — профессиональную деградацию — когда личность меняет нравственные ценностные ориентиры, становится профессионально несостоятельной. То есть, фактически меняет профессию.
Пример второй. Летом этого года МВД Украины предложило запретить въезд в страны Европейского Союза тем владельцам и сотрудникам российских СМИ, которые были награждены российскими властями за освещение событий в Крыму. Наиболее известные из них: Владимир Соловьев, Аркадий Мамонтов, Ирада Зейналова, Маргарита Симоньян, Владимир Сургоркин, Арам и Ашот Габреляновы. У тех, кто следит за деятельностью этих людей в эфире и в прессе, и при этом сохраняет минимальную объективность и здравый смысл, — мнение об этих людях и их деятельности единое — это не журналисты, а то, чем они занимаются — не журналистика.
Однако, Союз журналистов России в лице своего председателя, Всеволода Богданова проявил солидарность с награжденными "за взятие Крыма" сотрудниками и гневно осудил власти Украины: "Это только компрометирует власть Украины, что она такие решения принимает. Пресса, медийное пространство — это глаза и уши мира, общества, власти, людей, отдельного человека, поэтому запрещать им куда-то въезды, выезды — это все несовременно, крайне некрасиво и недостойно". И добавил: "Это политика развития языка вражды, языка ненависти, политика информационной войны", То есть, Соловьев, Мамонтов и Лайфньюс — это глаза и уши мира, общества и отдельного человека. А попытка избавить мир, общество и отдельного человека от таких глаз и ушей — это информационная война, а также развитие языка вражды и ненависти.
То, что такую позицию занимает Богданов и СЖР, это не новость. Всеволод Богданов всегда поддерживает власть и почти всегда осуждает тех журналистов, которые имеют смелость говорить что-либо не в унисон с властью. Например, комментируя ситуацию с удушением независимого телеканала "Дождь", которого отключили от кабельного вещания за вопрос по поводу возможности сдать Ленинград, чтобы спасти жизни сотен тысяч людей, Богданов твердо встал на сторону тех, кто душил "Дождь", заявив: "Меня оскорбляют такие вещи. Они все-таки очень оскорбили своим опросом ленинградцев, жителей города. Нельзя нарушать то, что свято". Так что в том, что СЖР встает на защиту информационных войск, ничего удивительного нет.
Новостью стало то, что эту позицию фактически заняли большинство журналистских союзов Европы, и их в какой-то мере поддержала представитель ОБСЕ по свободе слова Дунья Миятович, выступившая 25 ноября на ежегодной встрече Европейской федерации журналистов, которая состоялась в Москве. Дунья Миятович выразила поддержку Союзу журналистов России и осудила "те профессиональные организации из Украины и других стран, которые бойкотировали эту встречу". Кроме украинских организаций бойкотировали московскую встречу ЕФЖ Белорусская ассоциация журналистов, а также союзы журналистов Бельгии, Нидерландов, Польши, Латвии, Португалии, Венгрии, Грузии, Словении, Люксембурга и Фарерских островов. Всего 12 стран. Они сочли неправильным проводить встречу ЕФЖ в столице страны, которая ведет агрессивную войну с соседней страной. Они сочли неправильным делать хозяином этой встречи союз, который открыто солидаризируется с теми, кто ведет информационную войну, прежде всего со своим населением, промывая людям мозги раствором лжи и ненависти. Позиция европейских журналистских организаций и Дуньи Миятович чем-то напоминает большинства национальных олимпийских комитетов и Пьера де Кубертена, которые выступили за проведение Олимпиады — 1936 в Берлине.
Что-то очень странное происходит в головах тех, кто признает не-журналистикой и даже анти-журналистикой то, что делают Соловьев, Мамонтов и Лайфньюс и в то же время выражают им профессиональную журналистскую солидарность и осуждают тех, кто пытается им противостоять. Насколько мне известно, Международная торговая палата никогда не выражала солидарность с торговцами героином и никогда не считала запрет на торговлю этим товаром посягательством на свободу торговли. Возможно, то, что происходит в головах руководителей европейских союзов журналистов это тоже профессиональная деформация? Или уже профессиональная деградация?
! Орфография и стилистика автора сохранены
