Пока мы будем продолжать работать на сайте newtimes.ru — он будет в открытом доступе.
Мне горько писать эти слова: 10 лет The New Times работал для вас, стараясь предоставить вам информацию, аналитику, репортажи, расследования. 10 лет, несмотря на все сложности, проблемы, угрозы, мы оставались абсолютно независимым СМИ, независимым от любых интересов — государственных, олигархических, местных, от лоббизма самого разного рода.
Мы писали о политике, экономике, о закулисье власти и жизни оппозиции, для нас не было запретных тем и у нас не существовало внутренней цензуры. Главным нашим цензором был наш адвокат Вадим Прохоров, который пытался нас защитить от потенциальных исков и карающего меча госорганов.
Однако были случаи, когда не печатать материал было нельзя — как в случае с материалом "Из Калуги с джихадом"; не напечатать его было бы нарушением того, ради чего, собственно, и существуют СМИ, — реализовывать право сограждан на всю полноту информации, как гарантирует то наша Конституция; это был риск, мы на него сознательно шли и получили за это по полной — впереди суды и прочие удовольствия.
***
Последние 4 года у The New Times не было хозяина — журнал принадлежит НКО, The New Times Foundation, в уставе которого записано, что журнал является собственностью гражданского общества России, его читателей и подписчиков. В этом были и есть свои очевидные плюсы — посмотрите, что происходит с одним известным медиахолдингом и его замечательным журналистским коллективом, который уже второй год подряд передается из одних лояльных рук в другие, еще более лояльные; или с известным журналом, в котором фамилии близких к власти олигархов вычеркиваются из имеющих негативную коннотацию рейтингов; или с газетой, которая когда-то была символом новой журналистики, а стала эпитафией над ней…
СМИ растащены по государственным, квазигосударственным или окологосударственным квартирам, где у каждого свои "двойные сплошные", которые нельзя пересекать, фамилии, которые нельзя называть, госкорпорации, которые не следует задевать.
Мы этих проблем не знали.
Но у независимости была и обратная сторона. Журналистика стоит денег, хорошая журналистика стоит больших денег.
Заработать на рынке рекламы мы не могли: рекламодатели — от руководителей агентств (которые почти все были нашими читателями и подписчиками) до руководителей компаний и банков — объясняли нам, что дать нам рекламу — это "публично заявить, что ты поддерживаешь оппозицию Путину". Хотя я и не знаю человека, который пострадал бы за то, что давал нам рекламу, интервью или содействовал в какой-то другой форме.
"У тебя вражий журнал", — сказал мне один крупный государственный чиновник, объясняя, почему говорить со мной два часа с глазу на глаз — может, а сказать то же самое в интервью — нет. Но perception is reality — представление о реальности часто становится самой реальностью, перебить это предубеждение нам не удалось, убедить, что мы являемся просто независимым, неподцензурным СМИ, — не получилось, рекламодатели и те, кто за ними стоят, особенно на сегодняшнем падающем и скукоживающемся рынке, услышать не захотели".
Виктор Шендерович:
"Поговорил с Евгенией Альбац.
У нее сегодня редкий счастливый шанс — побыть покойником при жизни. Когда, исполнив свой долг и свершив поприще, можно наконец спокойно полежать на столе и послушать, как стоящие вокруг печальные люди говорят о тебе хорошие слова, которых при жизни хрен дождешься.
Я имел честь сотрудничать с "The New Times" — и несколько лет писал туда почти еженедельно. Тяжелее, чем с Альбац, мне не было ни с кем из моих редакторов. Ни для кого я не переписывал свои тексты, кроме нее. Несколько раз был посылаем на@уй, но всегда возвращался оттуда, потому что понимал: Жене ничего не надо для себя. Просто она делала каждый номер, как последний и лучший.
Никто не мог и предположить вначале, что ТАКОЙ журнал продержится ЭТИ десять лет. "Простите мне мою прямоту, Ваше величество, но вы титан".
Женька, не горюй. Мы еще увидим небо в алмазах. И расследуем происхождение этих алмазов, и опубликуем результаты расследования".
"Очень и очень жаль! Мы всегда были вашими подписчиками и очень этим гордимся. Виктор Анатольевич прав — будет праздник и на нашей с вами улице", — пишет Наталья Прудченко.
Анна Алавердян:
"Тоже горюю...
у меня копятся — бумажные журналы. скоро будет совсем раритет, я так понимаю, буду загонять по спекулятивной цене (зачеркнуто)))). начиная с тех, пархомовских Итогов. и газета Сегодня (помните? Бергера). и даже Московские Новости, пока там был главредом Киселев.
и New Times, конечно".
"Да, кто не владеет интернетом — совсем худо... Вернёмся к самиздату и подпольной рассылке... как-то в СССР выкручивались..." — считает Лариса Дмитриева.
Анастасия Кириленко:
"И я горжусь причастностью, успела вскочить на подножку. Что теперь будет вместо?"
Егор Седов:
"О судьбе "The New Times".
Очень печально, но ожидаемо. И самое главное, есть Интернет-версия. Так что журнал умер — да здравствует журнал!
К читателям бумажной версии журнала не относился (у меня
четкое деление: для всего политизированного — Инет, вот художественную литературу можно и в бумажной версии...) Но жаль, что сейчас на полках киосков процентов дряни будет больше.
И спасибо авторам, что они — не были, а есть! И "Нью Таймс" — есть, пусть и не в бумажной версии".
Кирилл Шулика:
"К закрытию The New Times. Я потенциальный, наверное, читатель журнала. Но я ни разу в жизни не купил ни одного номера. А сейчас его и покупать вряд ли можно, например, у меня у метро по одному киоску с понятным ассортиментом кроссвордов, новостей от целителей и прочим подобным.
...Бумажная пресса сейчас в кризисе. Политика вообще вся ушла в Интернет, смысл издавать на бумаге есть только с одной стороны глянец, с другой — лунный календарь огородника.
При этом я считаю, что бумажная пресса совсем не умрет, но ее ждет переформат. Издавать будут то, что нельзя получить или почувствовать в Интернете..."
"Все гипотезы относительно будущего бумажной прессы в России, можно делать только с оговоркой, что сейчас это рынок при диктате государства, что можно печатать, а чего нельзя. Это рынок прессы тоталитарного государства", — подводит итог блогер Andrew Pols.
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
