Трудно что-либо добавить к блестящему тексту Карины Орловой, раскрывающему подоплеку внезапной активности Ксении Собчак — политической креатуры Кремля, призванной своим разрешенным вольнодумством подлатать обветшалые предвыборные декорации лагерного барака. Без малого 6 лет назад я так прокомментировал первое пришествие ведущей "Дома-2" на подмостки оппозиционной политики.
Сегодня главный, если не единственный аргумент нормальных людей, решивших в той или иной форме поддержать выдвижение Ксении Собчак, в разных модификациях сводится к одному — даже такой кандидат, с очевидными изъянами, в состоянии озвучить темы, запрещенные в официальном медийном пространстве. При этом сознательно игнорируется тот факт, что либеральные речи Собчак являются вторичным интеллектуальным продуктом кремлевской администрации. Конечно, в отличие от Михаила Прохорова — либерального голема прошлых выборов, Ксения Собчак знает много умных слов и умеет их произносить с правильной интонацией. Увы, эта новая либеральная пустышка возбудила российскую прогрессивную общественность, готовую в очередной раз выразить протест против положения дел в стране на заботливо огороженной властью территории.
На память приходят строки из бессмертного романа Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев": "Мадемуазель Собак слыла культурной девушкой: в ее словаре было около ста восьмидесяти слов. При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке не могло даже присниться. Это было богатое слово: гомосексуализм. Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой".
