Все поползет необратимо в тот момент, когда полицейским станет стыдно.
Это звучит немного по-детски, но это именно так.
Садистов среди этих ребят немного: их вообще не бывает слишком много. Для большинства из них, приехавших из депрессивных регионов, поступление на службу в полицию или нацгвардию было огромным карьерным шагом, и карьера эта, помимо социальных гарантий, в их головах была, разумеется, связана с уважением и самоуважением!
В первоначальном наивном представлении о себе, они – государевы люди на защите граждан и страны. Когда эти политруковские речи предстанут перед ними наконец во всем своем лживом ничтожестве, когда самоуважение станет уже совершенно несовместимым с родом занятий – винтить, молотить и волочь в автозаки безоружных мирных людей, - начнется оползень.
Все это пройдено многократно в разных широтах и временах.
Нет, это не случится завтра, но чем настойчивее и многочисленнее будет наш протест, тем быстрее произойдут качественные изменения. Это ведь растворено в воздухе, а служивые, включая пресловутых "космонавтов", живут все-таки не в космосе. Общественное настроение проникает и в казармы. Между политзанятиями "бойцы" (с женщинами и студентами) смотрят друг другу в глаза и уже сейчас, полагаю, читают в них довольно сложные чувства - и раздражение, и глухую тоску…
Никому же не охота быть негодяем, - ну, или почти никому.
И уж точно, никому неохота идти в мясорубку за высочайшее ворье, - а никакое насилие не может долго оставаться односторонним…
Спятившая, сама себя загнавшая в угол хунта поставила перед нами очень сложную задачу. Мы должны удерживаться от ответного насилия (о котором хунта, полагаю, мечтает, чтобы иметь основания легитимизировать массовые репрессии). И - ежедневно наращивать массовость и качество протеста. Формы его могут быть самыми разными – от бойкота людей и организаций, запятнавших себя сотрудничеством с хунтой, до акций гражданского неповиновения. А требование, в сущности, одно - проверенное временем - "уважайте вашу Конституцию"…
У нас сегодня гораздо больше возможностей для изменений, чем у тех, кто выходил на Пушкинскую площадь в середине 1960-х. И нас десятки тысяч, а не единицы.
И время, разумеется, работает на нас.
Государство – любое - склеивается работающим мифом, и тут у Путина и Ко – полная засада. "Крымский консенсус" давно не работает, а "Гагарина" у них нет, есть только "космонавты" (какое слово загубили, сволочи).
Насилие – единственное, что осталось в загашнике у хунты. Осталось его там, правда, очень много, и они еще успеют, похоже, наворотить дел. Но в историческом плане – это совершенно ничтожный ресурс.
! Орфография и стилистика автора сохранены
