На фоне неправосудных приговоров по политическим уголовным делам решение судьи Коптевского суда Москвы Веры Петровой взыскать с Навального, Галяминой, Соловьева и других 1,2 миллиона рублей "убытков", понесенных в результате несогласованной протестной акции, которая привела к простою транспорта и снижению выручки, не поражает воображения.
Но все же использование гражданского судопроизводства как отдельного инструмента репрессий против оппозиции знаменует собой новый уровень деградации судебной системы РФ.
Гражданское судопроизводство по своей природе является наиболее состязательным, поскольку в общем случае ни на одной стороне нет публичного интереса, спор идет между двумя частными интересами. Конечно, в неправовом государстве не может одно из подразделений тотально зависимой судебной власти быть островом правосудия в море произвола, и явно неправосудных и произвольных политических решений и по гражданским делам выносилось немало, но все же, насколько помнится, при спорах между юрлицами или по искам о защите чести и достоинства, где роль оценочного мнения судьи весьма велика.
Может быть, память меня подводит, но такого откровенно противоправного применения механизмов гражданского судопроизводства в целях прямого нарушения прав и свобод и подавления политической оппозиции я не помню.
Как и в ситуации приговора Константину Котову в этом деле принципиальны не фальсификации доказательств фактических обстоятельств дела (хотя и без них, очевидно, не обошлось - размер убытков Мосгортранса не доказан и высосан из пальца, как и связь этих убытков с несогласованной протестной акцией). Преступный характер таких фальсификаций всем очевиден и, фальсифицируя факты, суд пытается в меру сил изобразить юридическую корректность своих выводов из этих фактов. Используя грубую аналогию с уголовным процессом: когда суд выносит приговор за хранение подброшенных патронов, главная проблема состоит не в том, что он слишком сурово наказывает за не слишком общественно опасное деяние, а в том, что патроны были подброшены.
Так и тут, безотносительно к фальсификации фактических доказательств, суд, во-первых, не установил причинно-следственной связи между действиями ответчиков и убытками, а во-вторых, не установил их вины, то есть в данном случае умысла на совершение противоправных действий, якобы приведших к убыткам. Даже если поверить в сомнительное утверждение о понесенных в результате протестной акции убытках, эти убытки случились уж точно не из-за призывов к протесту в фейсбуке как таковых, а к нанесению убытков Мосгортрансу или перекрытию дорог никто и не призывал.
Произвольное возложение ответственности за гипотетические убытки на людей, которые никаких прав истца не нарушали противоречит базовым принципам права.
Что и говорить о более широком контексте, о том, что за саму по себе реализацию гражданами конституционных прав на свободу высказывания и мирных собраний возлагать на них какую бы то ни было ответственность недопустимо. На понимание этого можно рассчитывать только со стороны ЕСПЧ, который, конечно, скажет свое слово, если государство не одумается и не отменит бредовое решение Коптевского суда раньше.
Использование таких грубых инструментов для борьбы с оппонентами власти (а за иском Мосгортранса стоит очередь таких же исков от других зависимых от власти юрлиц) - явный признак ее деградации.
! Орфография и стилистика автора сохранены
