Концепцию Дугина о вечной глобальной борьбе моря и суши как стержне всей человеческой истории современная либеральная публицистика склонна рассматривать как еще один пример постмодернистского бреда. Наряду с верой в гигантских камышовых котов и песчаных людей. Но это не так.
Как и любая абстрактно-обобщенная концепция человеческой истории, дугинская "борьба моря и суши", безусловно, сильно "спрямляет исторические углы", но в определенной мере историческую реальность описывает. В своих специфических образах, но описывает. И до определенной степени может использоваться как инструмент анализа.
Противостояние "сухопутных" (континентальных) военных империй и "морских" цивилизаций, поднявшихся на международной торговле, действительно прослеживается в истории. Достаточно четко – как минимум, с эпохи греко-персидских войн. Более или менее очевидно также и то, что континентальные империи воспроизводили авторитарность, подавление личности и административно-распределительную экономику, а "морские цивилизации – индивидуализм, свободный обмен, договорное начало, правовую культуру и различные формы демократии.
Но суть дугинской концепции не в ее "описательной" части, а в ценностной составляющей. Для Дугина деспотия нормальна и позитивна, а демократия, права человека – аномальны и негативны. Его концепция – это идеологическое оружие деспотизма в его войне против свободы. Это обоснование попыток построения евроазийской империи как экзистенциального "Антизапада".
Я постоянно говорю о том, что идет война экзистенциальная, ценностная, идеологическая. Вере евразийцев в нормальность и благотворность деспотизма может и должна быть противопоставлена столь же "религиозная" убежденность в том, что деспотизм всегда был, есть и будет социальным уродством. Практической же целью нынешней войны должно быть пресечение очередной попытки строить из России "Антизапад". Будет ли это пресечение окончательным и бесповоротным, никто не знает. Но нынешняя попытка должна быть пресечена силой оружия.
! Орфография и стилистика автора сохранены
